Я вешу 300 кг история роберта смотреть онлайн
Лучшие комментарии 5. Три колчана со стрелами оттягивали его пояс, тяжелый арбалет он держал в руках. Именно потому они шли в группах по несколько человек, связанные друг с другом, выверяя каждый шаг. Это невозможно, — сказал капитан, а командир остатков Семнадцатого полка легонько огладил оборку своего плаща, дав понять, что привилегии от мертвых императоров не настолько уж обязательны, после чего и дал знак своим людям. Ты и вправду думаешь, что сумеешь их сдержать, а потом отступить?
Далее, как я уже упомянула сама Флоренция. На такую красоты никогда не вредно полюбоваться, особенно, если сам не бывал.
Хотя мне показалось, что снято несколько в стиле рекламного проспекта.
В остальном, обычный, динамичный боевик, история для тех, кто читал роман Брауна знакомая, так что по поводу того, насколько предсказуемый финал говорить сложно. Что касается самого романа, то в фирменном стиле Дена Брауна, не хуже и не лучше. Однако, новизны, как в «Коде да Винчи», уже нет, но это и нормально для коммерческого чтива. Ну что же, довольно неплохой третий кинофильм получился по мотивам произведений Дэна Брауна. Не шедевр конечно, но и не откровенное — фу.
Все части строятся практически по одному и тому же сценарию, так что ничего экстраординарного Вы не увидите. Главные герои разгадывают найденные символические фрагменты, исследуют архитектуру, натыкаются на некоего персонажа, имеющего вес в истории, состоящего в тайном сообществе, представляющем опасность.
Динамичное, немного хаотичное начало, сменилось неспешным развитием событий, где гигантская работа мысли главных героев, не слишком отягощена кровопролитными перестрелками и погонями. Ну оно и понятно Том Хэнкс, представляющий почтенного профессора Роберта Лэнгдона, уже не настолько расторопен, как 22 года назад, когда снялся в картине «Форрест Гамп» г. Теперь, он уже вполне степенный, хоть и немного странный человек, которому не к лицу носиться сломя голову, размахивать кулаками направо и налево.
Ему больше подходит разгадывание загадок, чем он и занимается. Хотя побегать и поразмахивать слегка пришлось, что привело к частичной потере памяти вышеупомянутого профессора и появлению пророческих видений. Тем не менее, фильм от этого не слишком пострадал. Немного подвела интрига, так как главный противник, пожелавший стереть с лица земли человечество, с самого начала вышел из игры, но с лихвой возместило разгадывание исторических загадок, вместе с Сиеной Брункс, которая с детства считала Лэнгдона своим кумиром.
Стараясь предотвратить распространение вируса, Роберт и Сиена, следуя подсказкам великого Данте, начинают своё путешествие по странам Европы - Венеция, Будапешт, Стамбул, попутно желая разгадать некую тайну, связавшую картину «Карта ада» с «Божественной комедией». Фильм удивил, запутал и слегка напугал видением будущего нашей планеты, каким решили его создать авторы, но в целом получился «тихий» блокбастер с путешествием по историческим местам, целью которого было — спасти человечество от гибели.
Мало кто знает, но, данный фильм снят по одноименному роману Дэна Брауна. Ранее, уже снимали фильм по его роману, и тогда, получив название "Код да Винчи", фильм вызвал большой резонанс. Я думаю, что данный фильм вызовет не меньше шумихи, так, как получился действительно зрелищным. Картина фильма рассказывает нам о профессоре из Гарвардского университета, которого считают странным, так, как всю свою жизнь, он посвятил изучению мистики и загадок. Стоит сказать, что Роберт, так зовут нашего главного героя, вокруг которого, крутится весь фильм, постоянно попадает в неприятности, но, как ни странно, они делают его мудрее и благодаря этим самим "проблемам", он раскрывает истину.
Если говорить конкретно о данном фильме, то он получился весьма зрелищным и стоит сказать, что фильм Инферно, можно по праву назвать продолжением Код да Винчи, только в этот раз, он видит тайну во сне. Во сне к нему пришла девушка и как-бы хочет ему сказать: «ищите — и найдете». Данный сон профессор воспринял, как ключ к тайне, которую он так долго ищет. Хочу сказать, что данный фильм, стоит, прежде всего посмотреть фанатам Код да Винчи, а те кто его не смотрели, сперва пересмотрите вышеупомянутый фильм, а затем уже этот.
Приятного просмотра. Подборки Что сейчас смотрят? Фильм Инферно смотреть онлайн в HD Inferno. Онлайн просмотр Плеер 2 Скачать. Понравился наш сайт?
Пройди простую регистрацию у нас ещё много интересного:. Вход Регистрация Смотреть в p. Хочешь меньше рекламы и все функции сайта? Фильмы где есть смысл! Фильм Инферно - это уже четвёртая история по книге снятая о приключениях Роберта Лэнгдона в по одноименном романе Дэна Брауна. Рецензии правила. Вы нам рецензию, мы вам VIP на 30 дней! Оценка 6 из У него, бедного постоянно кружится голова, потоотделение и одышка, без сострадания на это смотреть просто нельзя… Понятное дело, что с таким темпом и необходимостью изображать приступы от последствий травмы, немолодой уже Хэнкс выдохся из сил, и в финале, когда у него основная любовная сцена, смотрелся дедушка неубедительно, если не сказать жалко… Далее странности с ВОЗ.
В общем, ничего сверхъестественно интересного, но для любителей жанра вполне подойдет. Марина Рецензий: Джокович Рецензий: Посмотреть позже. Рон Ховард.
Код плеера для сайта. Наши рекомендации Последний дом слева Марта, Марси Мэй, Марлен Скоро на сайте Шкафчик Дэйви и Джонси 1 Сезон Перерождение в аристократа со способностью анализа 1 Сезон Третий фильм совсем отличается от двух предыдущих. И, если в первой нужно больше думать и слушать, а тут получился типичный боевик с наемниками, убийцами и погоней.
Эта часть мне понравилась больше, чем первая. Первую слишком затянули, а тут было прям супер. Сюжет захватил с первых минут и держал до конца. В общем, мне понравилось. Марина Эта кинолента, так же как и предыдущие — фильм «Код да Винчи» г. А сюжет во всех трёх фильмах разворачивается вокруг Роберта Лэнгдона, являющегося профессором Гарвардского университета специализирующегося на символике религиозного характера.
Все фильмы из этой серии снял один режиссёр — Рон Ховард. И хотя кинолента «Код да Винчи» вышла раньше фильма «Ангелы и демоны», роман «Ангелы и демоны» был написана автором раньше чем роман «Код да Винчи». Из тех что хватает с самого начала и держит до конца. Lynica Пишут,что "Инферно должна была быть четвертой заключительной частью по счету книгой о житье-бытье профессора из Гарварда,третьей планировали сделать «Потерянный символ»,но руководство студии приняло решение отложить экранизацию.
Единственное в чем нельзя усомниться, что нас все равно будет ждать интересное действо. Адаптацией знаменитого романа под требования Sony Pictures занимался Дэвид Кепп. Начать съемочный процесс планируют в апреле следующего года. Любитель кино 1 Пора заканчивать эту трилогию. Хэнкс еле на ногах стоит, а здесь еще заставляют убегать от местной полиции и загадки разгадывать. Кстати качество загадок и количество преступлений здесь на минимуме - это удручает, хотя бы главной фишкой в предыдущих фильмах.
Ну и в конце девушка могла все решить, но затянули ужасно. Shalnaya Фильм в стиле предыдущих двух частей. Загадка на загадке и загадкой погоняет.
Цепочка постепенно развязывается все тем же профессором Ленгдоном и, как по мне, слишком юной и чересчур умной молодой особой. В принципе неплох, но мне больше всего нравится "Код да Винчи".
Как всегда отличный фильм получился. Я просто обожаю смотреть фильмы с загадками, а Хэнкс умеет их грамотно раскручивать. Почти 2 часа пролетели незаметно. И не случайно конец фильма сняли в Турции - терактов там всегда хватало. Хорошо что в нашей реальности нет таких миллиардеров. Jennyfer 2. Фильм понравился. Может это и не лучшая экранизация книг Дена Брауна, но, по краней мере, смотреть было нескучно.
Сюжет довольно таки интересный. Также,стоит отметить также музыкальное сопровождение. В общем, Том Хенкс на моей памяти не испортил еще ни одного фильма.
Katiusza Чесно говоря от фильма ожидала большего, по сравнению с предыдущими фильмами серии, этот - провал. Сюжет натянут, нудно смотреть.
К просмотру не советую, просто потеряете время впустую. Фильм поставлен в полном соответствии с книгой и если вы её не читали, то сравнивать сложно. Это значит, что и книга натянута и нудна.
В фильме очень красиво и профессионально показаны исторические места Флоренции, Венеции, Стамбула. Игра актёров великолепна.
А если вам не нравятся произведения Дэна Брауна, то зачем смотреть фильмы с его сценарием? Я прочла всю серию книг Дена Брауна.
Из-за этой скотины возвращаюсь за Малый хребет, так ничего и не заработав. Что за музыкант, не могущий играть? Кеннет усмехнулся, почувствовав укол беспокойства. Плащ, шлем и кольчугу он оставил в комнате, накинув лишь рубаху и стеганую куртку.
У пояса его был обычный нож. И наверняка они не встречались вчера, так откуда бы тому знать его звание? С гор сошел медведь, а мой конь решил, что всадник — лишь помеха для бегства, потому сбросил меня, хотя до твари было шагов сто, не меньше.
Видно, такой же из него Смельчак, как из меня служитель Госпожи. И мне пришлось вернуться. Кеннет вспомнил вчерашнюю беседу с трактирщиком. Хозяин что-то говорил о бродячем музыканте в компании слуги. А пока что просто носит вещи, помогает разбивать лагерь, ну и предоставляет какое-никакое общество, потому как в горах человек в одиночестве ногу сломает в дороге — и хоть с голоду подыхай.
Они шли в сторону конюшни. Офицер, продолжая улыбаться, занял место по правую руку от незнакомца. Через Беленден? А потом? Перевалом Прохода Двоих, через Лысицу и вниз? Не успеете до ночи. Мы и так поздновато встали. Когда бы я не спешил, попросили бы вас о сопровождении, однако хочу сойти с гор завтра к полудню, а потому стоит выходить уже сейчас. Они вошли в конюшню. Шесть лошадей стояли в загонах, а двух верховых и мула седлали в дорогу. Вверху, на сеновале, продолжали храпеть солдаты.
Кеннет как раз шел устроить побудку. Они слегка заспались, ждал их теперь быстрый завтрак и еще более быстрый марш, если желали поспеть до сумерек. Он почти с завистью поглядел на лошадок музыканта и его ученика, уже оседланных и готовых к дороге.
Крупный недоросль, наверняка спутник Энвара, как раз приторачивал переметные сумы на хребет вьючного мула. При виде мастера скорчился и заторопился.
Только псов и освободили от этой повинности. Десятник болезненно улыбнулся, сел на край, сполз вниз, повис на руках и тяжело соскочил на пол. Покачнулся, ругнувшись, сделал пару быстрых шагов и, чтобы не упасть, легонько оперся о зад мула. Музыкант не успел договорить. Скотинка издала дикий рев, будто почувствовав вдруг на шкуре медвежьи когти, и встала дыбом.
Парень, пытавшийся приладить на ее спине очередной вьюк, получил копытом в грудь. Вьюк распался, и во все стороны полетели свитки, карты и бумаги. Кеннет глянул мельком. Рисунки гор, городов, селений, дорог. Позволяю ему рисовать, что захочет, иначе не оставил бы меня в покое. Может, придется отдать его в наученье к художнику. Музыкант, который позволяет ученику тратить время на рисование, вместо того чтобы заставлять его бряцать на лютне.
Офицер присел, поднял один из свитков, развернул его. В миг, когда офицер отвернулся, Энвар бросился на него, шелестя плащом. В правой руке, чудесным образом освободившейся от перевязи, он сжимал стилет с узким клинком. Кеннет швырнул ему в лицо карту, поймал за руку и, чувствуя, как нападающий переносит вес тела на выставленную вперед ногу, быстро повернулся так, что колено, должное ударить его в пах, попало в бедро.
Попало больно. Он навалился на фальшивого музыканта, слегка подался назад и рубанул головой в лицо противника. Мужчина сумел уклониться, и удар не расквасил ему нос, попав в скулу. Деревянное ведро-поилка описало короткую дугу и грохнуло шпиона в затылок. И все закончилось. Побудка вышла боевой. В неполные три минуты солдаты отряда стояли при оружии и в полном облачении. Похмелье или нет, а оставались они Горной Стражей. Пленника раздели до набедренной повязки и связали. Как и полагал Кеннет, правая рука его оказалась здоровой.
Зато в одежде крылось множество неожиданностей. Нашли четыре метательных ножа, стальную гарроту, шпильку в шесть пальцев, с закаленным острием, и несколько маленьких бутылочек, наполненных жидкостями без цвета и запаха. Восемь отмычек и маленький ножик с острием из бронзы и медной рукоятью, весь покрытый пиктограммами. Когда Кеннет взял его в руку, ему показалось, что оружие вибрирует. Сломаны ребра, пару дней будет без сознания, но коли боги дозволят — выкарабкается.
Во всей этой суматохе помощнику досталось сильнее всех. Хотя, с другой-то стороны, местные мулы были знамениты тем, что ударом копыта могли убить горного льва. Парню, как ни крути, повезло.
Однако Кеннет решил не рисковать и не нести его в таком состоянии в Беленден. Юноше надлежало оставаться в трактире, под охраной нескольких стражников, завтра за ним пришлют повозку. А вот более важного пленника они забирали с собой. Два потока ледяной воды ударили мужчину в грудь.
Тот грязно выругался и попытался вскочить, но один из солдат вжал его ногой в грязь. Если сделаешь так еще раз, прикажу сломать тебе руку — просто так, на всякий случай. Кроме того, если замерзнешь, то будешь двигаться быстрее, а я хочу оказаться в казармах до вечера. А теперь мы тебя развяжем, и ты оденешься. Указал на старые портки, соломенные лапти и грязную рубаху, которые они позаимствовали у трактирщика. Командир полка сообщит местным Крысам, а уж те осмотрят ее куда пристальней.
Агенты имперской внутренней разведки называли себя Крысами. Кеннет, говоря по правде, не знал ни одного из них, но полковник Акерес Геванр, командир Шестого полка, наверняка имел с ними контакты. Лейтенант подал знак, солдат убрал ногу с груди шпиона и вздернул его вверх. Когда резали путы пленника, в руках у нескольких стражников появились взведенные арбалеты, но солдаты даже не стали в него целиться.
Он не выглядел дураком. Пленник, кривясь и трясясь от холода, натянул принесенные лохмотья, после чего ему снова связали руки за спиной. Следующий отдых — в полдень. Никто не стал возмущаться, все чувствовали, что дело серьезное. Среди бумаг и свитков, найденных при шпионе, были подробные карты не только всем известных дорог через горы, но и неофициальных проходов, узких тропок и едва расчищенных дорожек, которыми пользовались главным образом Горная Стража и бандиты.
Местоположение части из этих путей тщательно держалось в секрете, поскольку во время войны, например, быстрое и безопасное перемещение войск имело в горах ключевое значение. Кроме того, среди набросков были пейзажи, изображавшие горные вершины, селения, города, одинокие башни стражи и тщательно, с нескольких сторон выполненный вид на Беленден. Подходы под стены, усиленный гарнизон, городские ворота. Парень, если это и вправду рисовал он, был сущим сокровищем — с такими-то руками и глазомером.
Жаль, что, согласно имперским законам, эти руки будут отрублены, а глаза — вырезаны. Коней оставили на месте, взяв с собой лишь мула, груженного вещами шпиона. Кеннет подозвал Велергорфа. Эта четверка станет присматривать за пареньком. Не только чтобы не сбежал, но и чтобы не порезал себе вены. Не щадили его. Впрочем, как и себя. Быстрый марш Горной Стражи — это четверть часа трусцой и четверть часа быстрым шагом.
Попеременно, порой многие часы подряд. Для того, кто привык путешествовать верхом, это оказалось убийственным, и уже час спустя шпион шатался и хрипел так, словно намеревался выхаркать легкие. Связанные за спиной руки бега не облегчали. Они не держались какого-то установленного порядка. Перед шпионом и за ним маршировало по трое солдат, потом Кеннет с Велергорфом и остальной отряд. В хвосте волочился мул, испуганно кося выпученными глазами на сопровождающих его псов.
Кеннет проигнорировал его, занятый амуницией. Ремень, на котором он повесил новый щит, немилосердно впивался в плечи, пояс с мечом путался в ногах, а шлем натирал лоб. Кеннет снял его и старательно поправил выстилавшую внутренности кожаную плетенку. Кеннет позволил себе усмехнуться, когда вспомнил о новости, что добралась до стражника в трактире. Кеннет жестом поднятой руки остановил отряд, но прежде, чем успел подойти к пленнику, его опередил один из людей десятки Велергорфа.
Кейв Кальн, по прозвищу Волк, слыл молчуном себе на уме, но не было лучшего разведчика и следопыта во всем Шестом полку. Одетый в легкий кожаный панцирь и наброшенный поверх него пятнистый кафтан с капюшоном, обычно он превосходно растворялся среди скал.
Арбалет его был окрашен в черное, а дополняла его пара кинжалов и несколько ножей за поясом. Шпион не столько вдыхал, сколько всасывал воздух отчаянными глотками. Горец ухватил его за плечо и поставил на ноги. Кеннет внимательно взглянул на него. В Кейве Кальне было пять футов восемь дюймов роста. Черные волосы, бледное лицо и светлые глаза. Не нашлось бы в нем и грамма лишнего жира. Когда б кому пришло в голову написать картину «Горец во плоти и крови», именно его мог бы выбрать за образец.
Такие слова были необычны. Большинство местных любили подчеркивать свои вессирские корни, как и то, что империя не сумела подчинить Север оружием, а присоединила его дипломатическими ухищрениями. Правда, вот уже триста лет смешанные браки и породнение семей постепенно обогащало местную кровь вкусом — как говорилось — юга, но горцы все еще могли обидеться, когда кто-нибудь по недомыслию называл их меекханцами.
Подождал, пока пленник отойдет на десяток шагов, и лишь потом зашагал сам. Я-то — другое дело, у меня еще дед был меекханцем, фамилия не врет. Но Волк? Десятник поглядел на него спокойно, а покрытое синими татуировками лицо не выражало ничего.
Потом он слегка улыбнулся. Вы ведь не служили здесь раньше, а я — издавна, однако вы позволили Хавену поискать камень для сына на счетный курган, тот, что при спуске с Лысицы. А зачем это нужно? Главная дорога, соединяющая нас с югом империи. Кеннет огляделся. Спокойствие, тишина, до следующей пробежки еще несколько минут. Шпион связан и под надзором, а вокруг нет пропасти, в которую тот мог бы броситься. Кавер Монель, по прозвищу Черный Капитан, стоял на вершине Лысицы и смотрел на юг.
Вид отсюда был прекрасный. На небе — ни облачка, солнце уже высоко на небосклоне, и пейзаж открывался, окажись у кого достаточно острое зрение, миль на пятьдесят. Поля, луга, рыбные озера, обширные куски леса, селения и города, соединенные сеткой дорог. Плодородный, богатый, населенный край. Лысица была форпостом Малого хребта, горной цепи, в которую Меекханская империя уперлась во время своей военной экспансии. Точнее, империя перевалила через Малый хребет, лишь поглотив — хозяйственно и политически — земли Вессирской Лиги.
И сделать это после серии неудачных войн ей удалось лишь путем длящегося вот уже несколько десятилетий процесса соединения родов, сплетенья хозяйственных интересов и политических связей. Дело облегчалось тем, что вессирцы не чтили одного бога, но верили, что в пантеоне найдется место для всех; а потому воинственные культы, сотни лет создававшие теократии в других местах континента, не сумели склонить их к своим истинам.
Так что религия не стала здесь проблемой. И все же долины между Малым и Большим хребтами, как и земли миль на пятьдесят к югу от Малого хребта, до самой реки Ванавен, все еще считались землями вессирскими. Будь у кого зрение исключительно острым, он смог бы с вершины Лысицы рассмотреть ту реку — серую полосу на горизонте. Гора была едва ли не в милю высотой и выглядела так, словно некто взял огромный молот и ради забавы изо всех сил ударил в ее склон.
Так возникла долина Варес, которая, по сути, долиной не была: овальная лохань диаметром в четверть мили, объятая с двух сторон скалистыми отрогами и завершающаяся почти отвесной стеной самой Лысицы.
Вход в эту как-бы-долину не превышал пятидесяти ярдов в ширину. Вел туда имперский путь, каменная дорога, на которой едва разъехались бы два фургона. Называли ее Калиткой Севера, поскольку было это единственное место на расстоянии почти в сто миль, где купеческие фургоны могли перевалить Малый хребет. Хотя путь, ведший на вершину Лысицы, и был узким, вырубленным в отчаянно отвесной стене, но построившие его имперские инженеры заслуживали любых почестей и похвал, какими в силах была одарить их человеческая память и благодарность.
Тракт взбирался по откосам, насчитывал восемнадцать поворотов, а общей длины — без малого семь миль. Купеческий фургон, запряженный четверкой крепких лошадей, всходил на вершину за полный день. Но даже в этом случае добирался до Нового Ревендата куда быстрее, чем если бы ему пришлось ехать сто миль на восток, чтобы воспользоваться Большими Вратами.
Молодой стражник дернул кадыком. Он и сам бы охотно сплюнул, избавившись от кома густой, липкой флегмы, забившей горло, но не мог. Как правило, офицеру позволено куда больше, чем солдату. Лучшая плата, лучший постой, лучшие порции из общего котла. И право сплевывать, когда пожелает. Однако нынче он не поменялся бы местами со своим капитаном и ради всех этих несомненных привилегий. Умеешь этим пользоваться? Стражник глянул вниз.
С этой высоты дно ее казалось волнующимся морем. Люди, животные, фургоны — все перемешано и спутано в огромный гобелен. В горловину долины вливались все новые группы беглецов, ищущие спасения. Имперская дорога была забита людьми, телегами, перегоняемыми стадами. Даже стоя здесь, на высоте, он слышал эту толпу.
Голоса людей и крики животных сплетались в грозную, мрачную какофонию. Паника — вот какое слово жгучим комом поднималось в его горле. Одна фраза, один крик о появившихся всадниках, и вся эта масса рванет в сторону дороги, ведущей на Лысицу, примется давить, топтать и умирать. Сперва старики, женщины и дети, а потом остальные. Одно слово убьет больше людей, чем наступающая армия. А завтра, самое большее послезавтра появятся, чтобы выбрать лучшие куски.
Это прекрасно понимали все. Империя вот уже три года шаталась под ударами армии кочевников. Итогом войны стали пока что пять крупных проигранных битв и неисчислимое число стычек и боев, развеявших миф о непобедимости меекханской пехоты.
Кочевники были не какой-то там бандой, которой удалось проскользнуть на территорию империи, но — стотысячной, вымуштрованной в боях конной армией, прекрасно управляемой и умеющей использовать свое превосходство. Передвигались они в два раза быстрее, чем пользующиеся сетью имперских дорог меекханские полки, избегали битв, если не обладали по крайней мере двукратным превосходством в людях, ударяли там, где были уверены в победе.
Грабили, жгли, убивали и уничтожали все, что оказывалось у них на дороге. А ведь центральные провинции империи вот уже почти триста лет наслаждались миром.
Селения, городки, даже большие города не имели стен и были словно отворенные ульи для роя обозленных, голодных шершней. Десять дней назад пришла весть, что два из этих отрядов свернули на северо-запад, пересекли реку и вторглись в подгорные провинции. Тридцать, сорок тысяч всадников легко разгромили два имперских полка, насчитывавших не более пяти тысяч человек. И принялись сеять смерть. Оба стражника знали: еще вчера небо закрывали дымы от горящих селений и городов. Нынче небосклон был чист, но это лишь усиливало ощущение угрозы.
Не знать, где находится враг, в сто раз хуже, нежели иметь его прямо перед глазами. Только вот се-кохландийцы могли теперь не спешить. Капитан Монель был прав, долина Варес — невод, в который жители провинции давали себя загнать, словно неразумные зверушки. Десятки тысяч людей двигались сюда с телегами, груженными всем нажитым скарбом, будто не помня, что дорога к вершине даже у пешехода налегке занимает половину дня. Фургон въезжал по ней целый день, и это при условии, что в него впрягли сильных, здоровых животных, а сам он не был чрезмерно нагружен.
А нынче вверх тянулись огромные, тяжелые сельские телеги, до краев полные разнообразным добром и влекомые одной-двумя худыми и ослабленными многодневным бегством клячами. Голова человеческой змеи, взбирающейся на Лысицу, прошла едва ли треть пути. Вархенн знал, что у нее нет ни шанса добраться до вершины к ночи. Долина оказалась смертельной ловушкой. Все телеги нужно убрать с пути, животные могут остаться, но при условии, что не будут задерживать движение.
Если кто из них начинает сдавать — резать, и волочь в сторону. На каждом витке пусть поставит двух-трех людей: контролировать ситуацию и подгонять толпу. Никаких простоев. Если кто не сможет справиться, должен уступить дорогу другим. Прочих стражников пусть оставит, им переводить людей на ту сторону, никаких задержек вверху, потому что забьют нам перевал. И пусть их считает.
Хочу знать, сколько перейдет через Малый хребет. Я с остальными ротами сойду по стене, сперва третья и восьмая, последней — моя. Молодой стражник кивнул, отсалютовал и помчался в сторону невысокой башни, где ожидал остальной отряд.
Черный Капитан привел к Лысице четыре роты, первую, третью, восьмую и десятую из Четвертого полка Горной Стражи. Всего неполных четыреста человек. Приказ они получили меньше пяти дней назад, что свидетельствовало о серьезных проблемах с системами связи, обычной и магической. Се-кохландийские отряды часто шли с сильными племенными шаманами, жереберами, которые с яростным упорством охотились за имперскими чародеями, особенно за теми, кто служил в войске.
Таким образом, у армии медленно выламывали клыки, ослепляли и оглушали ее. Кочевники перехватили инициативу, и империя медленно проигрывала войну. Лейтенант Девен Кавацр, командир первой роты, ни слова не сказав, выслушал приказ и двинулся со своими людьми в сторону спуска.
Выпало ему самое неблагодарное занятие. Но чтобы хоть кто-то смог выйти живым из ловушки, какой стала долина, необходимо было расчистить путь. Пеший поднимался на гору в два раза быстрее, чем телега, и эта истина обрекала их на определенные действия, поскольку Горная Стража должна прежде всего защищать людей. Вархенн передал двум другим лейтенантам приказ приготовиться к спуску. Им следовало попасть на дно долины, используя веревки, крюки и ледорубы. Стража умела взбираться по почти отвесным стенам, а потому задание не заняло бы больше двух часов.
Когда он бежал обратно к капитану, третья рота как раз начала готовиться к выполнению приказа. Вниз полетели мотки веревок, и первые стражники исчезли за скальными выступами — должны были оказаться внизу раньше, чем рота Кавацра доберется до головы упорно взбирающейся вверх человеческой змеи. Вархенн застал капитана стоящим на прежнем месте — тот всматривался в горизонт. На юго-востоке появился столп черного дыма, быстро поднимавшийся вверх.
Заметив юношу, офицер заговорил:. Малое сельцо. Двадцать пять миль отсюда. Два-три часа неторопливой рысью. Но по дороге есть рыбные озера с теми проклятущими узкими дамбами, а еще речка и лес. Когда бы кто-нибудь там, внизу, имел голову на плечах, можно было бы устроить преотличную засаду. Говорю тебе, нет ничего лучше, чем конница на дамбе и пятьдесят решительных парней с добрыми арбалетами в руках.
А может, и больше. И всех окрестных сел. И в два раза больше — в дороге, будут прибывать весь сегодняшний день и всю ночь. Утром здесь окажется шестьдесят тысяч душ, половина провинции, втиснутая в одну пятую квадратной мили.
Причем не считая скота, овец, коз и свиней. Знаешь, что это значит? Капитан остановил на пареньке проницательный взгляд. Пристально всматривался в его лицо, словно в поисках хотя бы тени насмешки. Но еще, и я могу тебе это сказать наверняка, там не осталось никого, чтобы сражаться. Здешние земли — не лучшее место для конницы.
Поля разделены лесами, озерами и каналами, узкие дороги, скользкие дамбы, два крупных водоема. А они дают загнать себя в ловушку, словно скот, идущий под нож.
Это ведь тоже вессирцы, как ты или я, но триста лет меекханского владычества сделали из них южан. Они превратились в меекханцев, мягких и трусливых. Привыкших, что другие подставляют за них шею. Смотри, как удирают… — Он снова сплюнул, на этот раз уже с нескрываемым презрением.
Каждое село им пришлось бы захватывать дом за домом, каждый шаг оплачивали бы кровью. А теперь кочевники заявились, словно охотники, выслеживающие зайца в загоне. И животинка даже не в силах убегать по-умному. Спуск проходил быстро и умело. Из куска веревки вязалась простая, но никогда не подводящая упряжь, ее переплетали с главной веревкой.
Съезжали прыжками, отталкиваясь ногами от скальной стены. Хорошо вышколенные стражники могли опуститься на дно пропасти в несколько сот фунтов глубиной меньше чем за десяток минут. К счастью, веревками и упряжью нужно было пользоваться лишь в самом начале.
Футов триста отвесной скалы, а вот следующие полторы тысячи они одолевали уже осторожней, спускаясь между густо растущими деревьями. Лес, покрывавший склоны, что охватывали долину, состоял в основном из растущих над обрывами здешних сосенок, а те умели втиснуть корни в самую крошечную скальную щель, цепляясь за камни, словно скупец за последний медяк.
Но все равно существовала немалая вероятность, что безумец, который сюда полезет, полетит вверх тормашками, ломая все кости. Именно потому они шли в группах по несколько человек, связанные друг с другом, выверяя каждый шаг. Вниз они добрались в тот миг, когда над ними, на дороге, начали разыгрываться первые из малых трагедий. Видели все куда лучше, чем им хотелось, несмотря на расстояние: замешательство, сутолоку, солдатские команды.
А потом одна из телег, медленно ползущая во главе группы беженцев, оказалась молча и грубо сброшена вниз. Две трети вырубленного в горе пути вели через лес, а идущая зигзагом дорога была разделена полосами деревьев. Потому телега не обрушилась на головы идущих ниже людей, а только ударилась о ствол дерева и переломилась пополам.
Те, кто был внизу, отчетливо видели высыпающиеся из нее узлы, сундуки, ящики, какие-то свертки. Некоторое время ветер даже доносил женские причитания, когда владелица телеги принялась оплакивать свои богатства. А может, именно потому, что все смотрели в сторону вершины, на их прибытие внимания сперва не обратили.
Кеннет огляделся, будто отряхнувшись от чар. Вархенн умел рассказывать как никто другой в роте. Долгими зимними вечерами, когда метели отрезали казармы от мира, он мог сплетать истории, которые похищали у людей время на сон и заканчивались лишь с рассветом.
Но никто никогда не жаловался. А истинное мастерство десятник демонстрировал, рассказывая о делах, в которых сам принимал участие. Нечто в голосе его, в том, как он жестикулировал, в том, как горели его глаза, действовало, словно магнит.
Лейтенант поглядел вправо-влево. Несколько стражников приблизились, прислушиваясь, к ним с Велергорфом. Строй начал ломаться, и все выглядело так, словно никому не помешала бы небольшая пробежка. Четверть часа трусцы по ровной, каменной дороге — такое для солдат Горной Стражи почти отдых.
Через десяток-полтора шагов ноги сами ловят ритм, дыхание выравнивается, руки начинают работать, помогая закачивать воздух в легкие. Кеннет уже чувствовал, что щит перестает тянуть к земле, а шлем больше не натирает. Когда бывало нужно передать горными тропами важную весть или быстро добраться до места, где видели некую подозрительную банду, солдаты могли бежать в таком темпе и половину дня.
Из-за скорости их порой называли горной кавалерией. Однако для шпиона такой бег мог оказаться чрезмерным усилием. Потому, когда он раз-другой споткнулся, Кеннет вскинул руку, приказывая вернуться к маршу. Подошел с десятником к пленнику. Фальшивый музыкант, согнувшись в поясе, тяжело дышал, грязная одежка смердела старым потом, волосы липли к черепу. Он ничем уже не напоминал того элегантного, уверенного в себе мужчину, с которым Кеннет столкнулся в дверях нынче утром.
Пленник послал ему взгляд, которым и хотел бы выразить презрение, но такого непросто добиться, когда задыхаешься, хватая каждый вдох, как если бы тот был последним, а одновременно кто-то еще и вливает тебе в рот воду. Он поперхнулся, закашлялся. Ты мог путешествовать по всей провинции — либо как раненый, ищущий лекаря, либо как музыкант, возвращающийся за Малый хребет, чтобы вылечиться.
Всякое направление было бы хорошо, и каждый раз ты мог бы убедительно объясниться, верно? К тому же ученик, который на отдыхе что-то там себе рисует. Но я готов поспорить, что самые важные вещи ты скрываешь в голове, правда? Шпион перестал кашлять и пристально поглядел на него. На этот раз ему почти удалось изобразить гордость и величественность.
Он молчал. Не хочешь — не нужно. Часа через два встанем на отдых, там получишь какой-нибудь еды и снова напьешься. Но уж Крысы-то это из него вытянут. Умельцы в своей работе. Рог у нас все так же торчит за восточной границей, и они давно уже мечтают его обломать. Верно, дружище? А, вспомнил, мы съехали тремя ротами и смотрели, как люди лейтенанта Кавацра расчищают путь.
А потом и мы принялись наводить порядок. Одна рота отправилась к устью долины останавливать телеги и животных.
С этого времени только люди имели право войти внутрь. Вторая помаршировала к началу дороги в гору. Капитан же тем временем пытался договориться с одним чародеем, которого мы повстречали в долине. Когда присутствие стражников заметили, к ним властным шагом подошел мужчина в синей бархатной одежде. Удивительно для кого-то, стоящего перед тремя сотнями вооруженных до зубов солдат самого бандитского вида.
Сейчас исполняю функцию бургомистра Маавах. Предыдущий бургомистр не справился. Мог и не уточнять, где именно. Ветер все еще доносил вниз вой женщины. Стоны и причитания людей, собравшихся в долине, набирали силу. При нынешней скорости даже десятая часть беглецов не успеет взойти на Лысицу, прежде чем появятся кочевники. Именно мы отвечаем за горные тропы, а эта дорога — одна из них.
Наверх будут всходить только пешие, фургоны и животные задерживают движение. Это не оспаривается. Мужчина молчал мгновение, после чего ответил похожей улыбкой — настолько же холодной и взвешенной. Владел чарами в аспекте Туч и Луча, — объяснил чародей. Позволяет путешествовать быстро и на большие расстояния. Исчез совсем недавно вместе с несколькими богатыми купцами. Забрал столько человек, что мог прибыть на место со спекшимся мозгом.
Но это его выбор. Я вовсе не знаменитый архимаг. Простенькие чары с Тропы Воздуха, аспектированные Дыханием и Гнездом. Предсказываю погоду, предостерегаю от близящихся бурь. Если день хорош для меня, могу разогнать градовую тучу или, по крайней мере, оттянуть начало бури. В городе я бы не заработал на хлеб, но в селах я знаменитый и ценный член местной общины. Кроме Ванеля в этих краях был только старый Галех, но и тот умер в прошлом году, и на его место пока никто не позарился.
Ведь большинство одаренных тянутся в крупные города, к богатым гильдиям. Чтобы осесть здесь, нужно или любить жизнь в деревне, или не иметь выбора, потому что аспект, которым ты владеешь, в другом месте мало на что годен. В отряде, что к нам приближается… Даже с такого расстояния я чувствую завихрения, деформацию… Это непросто объяснить кому-то, кто сам не одарен.
Там как минимум десять жереберов. Я владею Тропой Воздуха, а воздух переносит звук. Слышу их. Осторожно едут плотиной меж двух озер, часть остановилась и поит коней. Наверняка вскоре отправятся дальше. Но я уверен, они не прибудут сюда до утра, разве что рискнут путешествовать ночью. И в любом случае не поспеют раньше солдат. Армейский отряд, три, может, четыре роты. Не знаю сколько. Они милях в десяти к востоку от нас, идут дорогой на Гаренс, вдоль гор.
Только это и скажу. Вместе с Двадцать третьим. Но… Гаренс дальше на севере. Может, они просто не успели принять участие в битве. Бег закончился. Кеннет поправил щит, подтянул пояс с мечом. Они одолели почти половину дороги, еще пара циклов, и устроят длинный привал. Нужно будет что-то съесть и попить. И все же шпион выглядел так, словно был вот-вот готов рухнуть в обморок.
На этот раз марш, похоже, несколько подзатянется. Помню, как однажды он приказал третьей роте целую ночь бегать вокруг казарм, потому что трое солдат припозднились, возвращаясь из увольнительного.
Ничего серьезного, рота и так сидела на зимовке, а парни пошли на свадьбу к семье и слегка перепили. Но… каждый из нас дал бы покрошить себя на кусочки за него.
Ровно столько мы знали наверняка. А еще он никогда не требовал унижаться перед собой только потому, что он офицер и дворянин.
И он всегда выполнял приказы…. Вархенн сдвинулся чуть в сторону, чтобы высвободить руку и в случае чего быстро выхватить оружие.
Ситуация становилась интересной. Наведение порядка на дороге заняло целый день. В конце концов им удалось установить хоть какой-то осмысленный темп. Солдаты уже расчистили подъем от повозок, и голова колоны беглецов как раз достигла вершины Лысицы.
Внизу телеги отводили в сторону, животных выпрягали и собирали в большое стадо. Вскоре их должны были начать резать, поскольку капитан не намеревался оставлять кочевникам ни одного коня, ни одну корову, овцу или козу.
То, что беженцы не сумеют внести на гору на себе, будет сожжено. Долина превратится в кладбище, а кочевники получат лишь пепел и трупы тысяч животных. Ничто здесь их не оденет, не вооружит и не насытит. Таковы были приказы, и Черный Капитан собирался выполнить их до конца. Вархенн отвел взгляд от полосы, оторочивающей плащ пехотинца. Младший полковник, говорили знаки отличия. Десятники носили бронзу, лейтенанты — багрянец, капитаны — желчь, полковники — зелень, генералы — синеву. Добавление черного означало звание на полстепени ниже, белизны — вполовину выше.
Но всего важнее, однако, было то, что эта зелено-черная полоса имела больше власти, чем грязно-желтый с добавлением белого, обметывавший плащ капитана. Солдаты прибыли далеко за полдень, две роты тяжелой пехоты, рота арбалетчиков и рота артиллерии с груженной на телеги дюжиной скорпионов и четырьмя онаграми.
Вархенн и капитан смотрели, как они приближаются, восемьсот пропыленных, идущих нога в ногу людей, а за ними двадцать фургонов с механизмами и амуницией. Тяжелая пехота, гордость империи, теперь выглядела как стая призраков: серые щиты, серые панцири, серые лица с глазами, пригашенными усталостью и чувством поражения.
Впервые за много лет солдатам пришлось померяться силой с врагом, у которого они не смогли выиграть. Кочевники в битве не вставали лицом к лицу, не бросались в безумные атаки, какие можно было отразить стеной ростовых щитов и градом дротиков.
Даже до гор доходили рассказы о сражениях, в которых всадники носились по полю битвы на быстрых конях, засыпая шеренги меекханской пехоты таким количеством стрел, что у солдат опускались руки под весом сотен древков, торчащих из щитов. С пятидесяти шагов, на полном скаку, се-кохландийский всадник мог попасть в лицо, на мгновение мелькнувшее над щитом. И это ломало воинскую мораль вернее, чем сотни проигранных битв.
Когда ты можешь лишь стоять на месте и прятаться за щитом, чувствуя, как растет его тяжесть, — даже у лучших из лучших опускаются руки. Отряды копейщиков, столь эффективные в других войнах, просто-напросто выбивались стрелами, и теперь численность их везде уменьшилась до одной роты на полк. Пытались увеличить и количество лучников и арбалетчиков в каждом подразделении, но для подобных изменений было слишком поздно.
Хорошего стрелка нужно готовить годами, а этих лет империя не имела. Кое-кто полагал, что Меекхану остались считанные месяцы, что, мол, если не в этом году, то в следующем ей придется уступить половину территории, все земли к северу от Кремневых гор и подписать с Отцом Войны се-кохландийцев унизительный мир.
Многие уже предвещали конец Меекханской империи, и, глядя на колонну призраков, что приближалась с востока, Вархенн готов был признать их правоту. Это были первые слова, раздавшиеся из уст командира прибывшего отряда. Странно, но он безошибочно выделил Черного средь хаоса, все еще царившего у входа в долину.
Число уводимых в сторону повозок росло, как и стадо животных, что отчаянно мычали, ревели и визжали. Лейтенант Варех-кэ-Леваль, на шее которого висело руководство этим бардаком, управился с ним на диво простым и действенным способом: с двадцать тяжелых и солидно сбитых повозок он поставил по обе стороны дороги и связал их цепями, сузив проход до нескольких локтей.
Это позволило контролировать ручеек беглецов, отделять животных от людей и удерживать прочие фургоны снаружи. Очередные партии беженцев добирались до преграды, но возмущаться или пытаться применить силу решались лишь немногие.
Выражения лиц солдат не позволяли относиться к ним несерьезно. Несмотря на это, здесь еще царила изрядная сумятица, взрослые кричали, дети плакали, животные ревели, порой доходило до толкотни и стычек между беженцами. Однако командир приближающейся колонны приметил в этом бардаке стоящего чуть в стороне офицера и безо всяких колебаний направился к нему.
Вархенн считал выражение на лице капитана и приготовился к проблемам. Старший капитан Кавер Монель из Горной Стражи. Четвертый полк… — и оборвал себя с почти оскорбительным выжиданием. Семнадцатый пехотный полк. Черный Капитан лишь смерил его ледяным взглядом, оценивая кольчугу, шлем и пояс с мечом.
Все было запыленным, но не выглядело побывавшим в битве. Полковник смотрелся на тридцать — тридцать пять лет, был гладко выбрит, со светлыми волосами и спокойными, карими глазами. Напоминал придворного щеголя, а не офицера имперской армии. Мы должны были удержать брод на Валесе, чтобы нас не обошли с флангов, пока остальные попытаются выстоять. Но никто не появился, а вместо этого до нас дошла весть о поражении. Оба наших полка вырезаны. Только это мне и известно. Я получил приказ перейти Малый хребет и увести людей на восток, к Арс-Гавеллен.
Там назначено место сбора. Младший полковник чуть выпрямился и взглянул капитану в глаза. Он уже не улыбался, а взор его утратил мягкое выражение. Не можете. В имперской армии младшие по званию не расспрашивают старших и не проверяют их приказов. А потому мы равны. Эта долина и все, что вокруг нее, — вессирская территория. Как раз горы. Здесь всякий из моих солдат — десятник для ваших людей. Даже он, — указал капитан на вестового.
Вархенн пожалел, что не находится далеко. Очень далеко, где нет офицеров, грызущихся друг с другом насчет вопросов иерархии. В такой вот очередности. Это невозможно, — сказал капитан, а командир остатков Семнадцатого полка легонько огладил оборку своего плаща, дав понять, что привилегии от мертвых императоров не настолько уж обязательны, после чего и дал знак своим людям.
Наверняка те приготовились заранее, зная, что вход в долину блокирован. За спиной полковника солдаты демонстративно вдевали руки в петли щитов, а группки арбалетчиков словно невзначай занимали позиции на флангах. На баррикаде, преграждавшей вход в долину, тоже началось движение.
Лейтенант кэ-Леваль быстрыми жестами собирал стражников. На несколько ударов сердца установилась тишина, гражданские замолчали, с ужасом глядя на готовящихся к схватке солдат, даже животные утихли, будто чувствуя близящуюся резню. Они подошли к баррикаде; Вархенн шагал следом. Капитан широким, хозяйским жестом обвел долину.
С этого места взгляд невольно останавливался на прямой, словно стрела, дороге, которая от подножия начинала взбираться укосами на вершину Лысицы. Командир Семнадцатого некоторое время просто стоял и смотрел. Люди, животные, повозки… Долина была без малого в пятьсот ярдов длиной и вполовину больше — шириной, но хоть так, хоть эдак, а казалось, что наполнена до краев.
С такого расстояния человеческая колонна на дороге походила на серую змею, медленно ползущую вверх.
В большинстве — вессирцы с плато. И я расскажу вам, что случится, если вы попытаетесь выполнить приказ. Вам придется войти в долину, протолкаться между всеми этими людьми и начать подниматься на гору крутой, узкой дорогой, которой сейчас идут пятнадцать тысяч человек. Вам придется сталкивать их с дороги щитами и древками, вам придется колоть мечами тех, кто станет сопротивляться. Сотни трупов, тысячи раненых. Ваши фургоны с механизмами заблокируют дорогу на несколько часов.
Купеческие повозки обычно останавливаются у подножья на ночь, чтобы животные могли отдохнуть перед подъемом, а ваши кони шли без передышки как минимум пару дней. Вы заблокируете дорогу наверх, а это значит, что внизу кочевники устроят резню. Убьют всех стариков. Детей, женщин и здоровых мужчин возьмут в рабство и погонят на восток. А вы, взбираясь наверх, будете на это смотреть. Никаких «но». Пока что это разведка, но их главные силы, где-то тридцать тысяч человек, будут здесь завтра утром.
Даже если начнете восхождение сейчас, то, когда они прибудут, вы все равно одолеете меньше двух третей дороги. И заверяю вас, сверху все прекрасно видно. Вархенн смотрел, как полковник поворачивается и подает знак своим солдатам.
Щиты снова переместились за спины, арбалетчики вернулись в колоны. Он медленно выдохнул. Дарвен-лав-Гласдерн, младший полковник, последний из оставшихся в живых высших офицеров Семнадцатого пехотного полка, стоял у входа в долину и смотрел. Было у него настолько непроницаемое лицо, что казалось, будто на него надета маска. Велергорф прервался и потянулся за флягой. Сукин сын знал, когда сделать перерыв. Кеннет осмотрелся. Конечно же, установленный порядок движения развалился, казалось, даже собаки подошли ближе и прислушиваются к рассказу, а шпион перестал тяжело дышать, бормоча проклятия себе под нос.
Он торопится сильнее прочих, а еще говорит, что уже сто раз слыхал этот рассказ. Оба взглянули на десятника. Тот же припал к фляге, сделал несколько больших глотков, закрыл ее, взболтнул, вслушиваясь в плеск, неторопливо открыл снова и отпил еще раз, потом закрыл, повесил на ремень, тряхнул головой, снова потянулся к поясу….
Вархенн смотрел, как полковник поворачивается и идет в сторону своего отряда. Темно-синий пропыленный плащ печально свисал с его плеч. Странно, но казалось, что с каждым шагом офицер выпрямляется, ступает все легче и свободней. Молодой вестовой готов был поспорить на свое годовое жалование, что на выбритом лице полковника появилась улыбка.
Черный Капитан молчал. Парню впервые пришла в голову мысль, что и молчание может быть чрезвычайно красноречивым. Очень быстро. Как минимум рысью. И разделились на три части, — он указал рукою на восток, запад и юг. С вершины Лысицы уже наверняка заметен ближайший отряд.
А утром увидим их здесь. И пусть начнут убивать его прямо сейчас. Не хочу, чтобы это пришлось делать солдатам. Такие вещи должен делать хозяин. Кроме того, у солдат еще будет возможность окропить оружие кровью. Главеб носил черный кожаный доспех имперской артиллерии. Без слов, просто чуть кивнув, он протолкался меж ними и взглянул на проход к Лысице.
На загоревшем, покрытом морщинами лице его появилась хмурая улыбка. Не взойдем, — прохрипел он, отхаркнул, сплюнул бесцеремонно на землю и сказал уже нормальным тоном: — Вы были правы, полковник. Не меньше дня, а с нашими звериками — и того дольше. Гордость имперской армии. Настолько же недисциплинированны и бесцеремонны, как и Горная Стража. Лейтенант кан-Поренн командует второй ротой тяжелой пехоты, лейтенант лав-Гервис — ротой арбалетчиков.
Это любой мог понять и без объяснений. Первый офицер был в полном боевом облаченье пехотинца: кожаный доспех, тяжелая, до колен, кольчуга, стальные наголенники, шлем с кольчужной бармицей.
Большой щит висел на спине, короткий меч сдвинут вперед. От простого солдата пехоты его отличала только красная кайма на плаще. Второй офицер носил кожаный доспех, дополненный наброшенным поверх него клепаным жилетом, простой шлем и кинжал.
Три колчана со стрелами оттягивали его пояс, тяжелый арбалет он держал в руках. Оба ограничились коротким военным приветствием и молча встали сбоку. Черный Капитан смерил их оценивающим взглядом, словно пытаясь найти хоть какие-то слабости. Не за землей, но за золотом, серебром, драгоценными тканями и рабами. За стадами скота. И все это уплывает из их рук. Они знают, что долина эта — мешок с узкой горловиной, но не желают потерять слишком много.
Именно потому они спешат. А значит, вы можете войти раньше их, — Черный указал на приближающуюся группу беженцев. Полагаю, что если мы окажемся на горе быстрее, нежели Стража, — то эта скорость нас устроит… — Полковник усмехнулся без следа веселья. Если захотят сюда войти, мы ощутим их вонь по-настоящему близко.
И наконец-то сумеем поприветствовать их как должно. Меекханская пехота славилась двумя вещами. Несгибаемостью в атаке и тем, что смогла бы поставить укрепления хоть и посреди моря. Техника строительства окопов, оборонительных валов, палисадов, умение ставить защитные полосы в чистом поле при помощи лопат и топоров — всему этому солдат учили настолько же хорошо, как и владению мечом, щитом и копьем.
Старая мудрость гласила: дай меекханцам три часа — они выроют окоп, но дай им три дня — поставят крепость.
