Исландские женщины фото, Исландские моменты образа жизни красивой женщины | Премиум Фото
Slidesgo Бесплатные шаблоны презентаций. Музей песца, пожалуй, единственное градообразующее предприятие этого крошечного городка. Коллекции Откройте для себя невероятные коллекции, созданные нашими авторами.
FAQ Контактные данные. Узнайте о новинках Freepik и получайте уведомления о последних обновлениях контента и новых функциях. Reimagine New Создавайте вариации изображений с помощью ИИ. Pikaso Преобразуйте эскиз в изображение с помощью ИИ в реальном времени.
Генератор макетов Быстро и легко обрабатывайте макеты онлайн, используя свои собственные ресурсы. Редактор фотографий Легко обрабатывайте фотографии без какого-либо дополнительного программного обеспечения. Найдите то самое изображение Загружайте миллионы бесплатных векторов, иллюстраций, фотографий и изображений, созданных при помощи ИИ. Смотреть изображения. Коллекции векторов. Коллекции фотографий. Фотографии домашняя страница Категории фотографий Бизнес и маркетинг Образ жизни, здоровье и благополучие Природа Люди и эмоции Еда и напитки Образование Спорт Промышленность Коллекции фотографий.
Изображения ИИ. Бесплатные иконки SVG. Коллекции PSD. Flaticon Бесплатные настраиваемые иконки. Wepik Редактируйте шаблоны Freepik. Дори написал мне в фейсбук с предложением встретиться на кофе и что-то о своем интересе к Толстому и русской опере: я согласилась. Мы выпили капучино почему-то я заказала веганский с овсяным молоком — он был ужасен на вкус в кафетерии книжного магазина «Эймундссон» и договорились о том, что на следующий день он принесет с собой гирю и будет в красных шортах, так чтобы мы смогли снять его портрет.
Ровно в 10 утра Уннар был в назначенном месте — с шортами и гирей в багажнике. Мороз был примерно минус десять по ощущениям — минус двадцать пять , но нам было все равно: мы поехали искать место для съемки с гирей. Нашли его не так далеко от центра Рейкьявика: небольшой холм, с одной стороны поросший лесом, вполне нас устроил. Я пошла на вершину холма, пока Уннар переодевался в шорты. Солнце только начало всходить, и как раз начал взлетать самолет: все сложилось в этом кадре замечательно.
Халлдор сказал: сойдет как вариант «до», и я кивнула, конечно, сойдет. Дело в том, что Халлдор принял решение в канун Нового года: похудеть к 40 годам на 14 кг.
Надеюсь, это ему удалось. Было 4 или 5 января года, около 10 утра, был сильный мороз, ветра не было. Работает продавщицей в магазине Visir на Лейгавегюре. Это один из старейших магазинов Рейкьявика: в следующем году ему исполнится сто лет. В году он открылся как магазин главным образом колониальных товаров: здесь продавался очень дорогой в те времена кофе, чай, табак и сигары, алкоголь, шоколад.
С тех пор мало что изменилось: он по-прежнему торгует колониальными товарами — сигаретами, кока-колой, бананами, шоколадками. Проходя мимо, узнать этот магазин очень легко: в витрине вместо декорации неизменно связки бананов.
Основные клиенты Берглинд — работники ближайших офисов: в обеденный перерыв чаще всего к ней заходят за бананом и пачкой сигарет. Причем модно купить именно один банан и одну пачку сигарет. Нужно заметить, что торговля сигаретами в Исландии очень строго регламентирована: запрещена какая-либо их реклама, а в магазинах они если и есть, то обязательно в специальных закрытых ящичках — никогда не на виду.
Берглинд сказала, что такая система действует уже больше десяти лет и она эффективна: количество начинающих курить среди подростков и вообще молодежи значительно сократилось.
Конечно, тот, кто курил 50, 30 и 60 лет назад, — тот и сейчас курит, на них ухищрения с закрытыми ящиками не действуют. О бананах: они теперь не только колониальные хотя в магазине Берглинд продаются как раз только такие — из Эквадора и Коста-Рики , есть и свои, местные.
Исландия — единственная европейская страна, выращивающая бананы. Парниковые, конечно, зато свои. Еще в магазине Берглинд можно купить цветы.
Погода была немного пасмурная, вскоре после пошел дождь. Была среда, 4 июня го, около Вальгейдюр на пенсии. Мы познакомились в понедельник, 23 июня го, около часу дня, когда она выходила из супермаркета. Это единственный магазин в Вопнафьордюре: этой зимой, когда выпало пятнадцать метров снега, в нем на три дня закончились продукты. Вальгейдюр рассказала, что из перцев — болгарских и чили — собирается приготовить варенье: оно здорово сочетается с сыром.
Она любит придумывать всякие рецепты, чего только не готовит. У нее пятнадцать внуков и шесть правнуков. Мужу столько же лет, и он такой же бойкий, как и она. Была очень солнечная погода, без ветра: в Вопнафьордюре такая стоит уже два месяца, все там загорают, в то время как в других местах все изнывают от постоянного дождя и тумана. Фермер, живет на острове уже 45 лет; всего на острове четверо постоянных жителей: она с мужем и еще одна супружеская пара фермеров, тоже пожилая.
В хозяйстве Сванхильдюр — 50 овец, 20 кур и 1 собака. Она сдает два гостевых домика заезжим туристам: впрочем, их здесь немного. В основном летом приезжают жители Рейкьявика, у которых здесь подобие дачи: около 20 домов, очень старых, но в хорошем состоянии, раньше были деревней: на домах сохранились таблички «дом учителя», «дом врача», «дом пекаря», «магазин».
Сейчас, кроме вывесок, ничего не осталось: на острове нет ни магазина, ни аптеки, ни почты, ни банка, ни автозаправки, нет ни одного автомобиля, кроме двух тракторов. Есть гостиница — довольно дорогая, со своим рестораном, тоже очень дорогим. Я приехала на остров без запасов еды, намереваясь провести там четыре дня, рассчитывая на то, что если на острове есть деревня, то есть и магазин. В реальности удалось обнаружить лишь дом с вывеской «магазин», самого магазина давно нет и в помине.
Поэтому те вафли со взбитыми сливками и ревеневым джемом, которые за немалые деньги я покупала два раза в ресторане при гостинице, были настоящими тремя хлебами и пятью рыбами — это была еда на целый день. Сванхильдюр я сфотографировала около ее дома, рядом с которым с подветренной стороны растет единственное на всем острове дерево. На деревянном столе под ним лежат старинные грабли и несколько поросших мхом позвонков косатки, выбросившейся на берег острова лет пять тому назад.
Было воскресенье, 6 июля года, около трех часов дня, погода была почти спокойная: шторм, бушевавший три дня подряд, почти закончился.
Место, где он живет, называется Хусей. Дословно это значит: дом-остров, домашний остров или тот остров, на котором находится дом. Это старая ферма, основанная где-то около года, — его семья живет там с года. Он взял эту землю в аренду у государства: починил дом, построил конюшню.
Когда строили конюшню, случайно наткнулись на древнее захоронение — возможно, XIII века. Это была могила знатного конунга, которого похоронили вместе с женами, конями и драгоценностями.
Все это Орн передал в рейкьявикский Музей викингов. У него не очень большая семья: жена и двое детей. Вместе они и занимаются всем хозяйством: у них 80 лошадей, 25 овец, одна корова, одна собака, несколько кошек, один кролик и один тюлень. Этого тюленя по имени Филипус Орн спас: после прилива бродил по берегу и нашел его в том месте, где река впадает в море.
Видимо, мать растерялась и оставила малыша, когда вода начала прибывать. Вообще, Орн недоволен тем, как устроена жизнь людей: они слишком обворовывают природу. Экосистема места, где стоит его ферма Хусей, сильно изменилась и пострадала из-за строительства гидроэлектростанции. Раньше и слева от Хусея, и справа было по реке, теперь осталась всего одна река: воду из второй «украли люди: развернули течение реки вспять наподобие того, как это пытались сделать в Советском Союзе», — негодует Орн.
Он бывал в России примерно в году: он был моряком на грузовом корабле, перевозившем железную руду в Исландию. В Хусей приезжают покататься на лошадях по бескрайней тундре: на равнине, где стоит ферма, нет ни одного дерева, ни одного куста.
Только мшистые кочки, в которых гнездятся дикие гуси. Вокруг ни одного населенного пункта — до ближайшего магазина отсюда около 30 км. Еще это место замечательно тем, что здесь можно встретить северных оленей, иногда они подходят совсем близко к дому. Была среда, 25 июня года, около 11 утра, погода была солнечная. Филипусу на тот момент было около полутора месяцев, он весил 15 кг. Мы встретились около магазина мороженого в доках, о котором знают только местные, но, несмотря на это, там всегда полно народу.
Мороженого там очень много разных видов — наверное, около 40, и всегда толпятся школьники и мамы с колясками. Я немного удивилась, увидев троих пожарных, в форме и с отличительными значками, с чисто детским воодушевлением занявших место на скамейке перед магазином с тремя только что купленными вафельными рожками.
Они сказали, что рабочая смена длится у них 12 часов 7 дней в неделю. Три полосы на погонах означают более 10 лет службы. Пожарные в Исландии — мультипрофильная специальность: нужно быть одновременно и полицейским, и врачом скорой помощи, и суперменом. Пожары, к счастью, бывают нечасто: все меньше людей курят в постели, а электрики здесь самые лучшие в мире.
Погода была теплая и солнечная, без ветра, было около Живет на острове уже три года, переехала обратно к родителям из Рейкьявика, потому что там спокойнее. Родители Рон — настоящие робинзоны. Они и еще одна супружеская пара фермеров — вот и все обитатели острова. Еще сто лет назад на островах залива Брейдафьордюр жили человек. То, что от четырех тысяч осталось всего четыре, объясняется тем, что сельдь, которая водилась здесь в изобилии, несколько десятилетий назад исчезла и людям пришлось искать новое место для заработка и жизни.
Рон — прекрасный человек, мать двоих детей. У нее есть особый дар: она может общаться с животными и птицами, понимать их и делать так, чтобы и они ее понимали. Скольких потерявшихся птенцов морских птиц она спасла и вернула обратно в природу! Она возвращала к жизни существ, которые как будто уже перестали дышать. Я гостила в доме ее родителей четыре дня. Утром в день моего отъезда Олина, мама Рон, обнаружила в сенях птенца гаги, посадила его в картонную коробку, пыталась кормить, но без очевидного результата.
Но стоило проснуться Рон, она тут же накормила малыша, отыскала его мать и вернула ей ребенка. Погода была довольно пасмурная в день, когда я фотографировала Рон — она как раз собирала ревень в огороде. Мощный шторм, бушевавший три дня накануне, как раз немного улегся, как и ревень: он застыл в направлении, в котором дул ветер. Из него Рон сделала варенье — традиционный исландский деликатес.
Мы познакомились в среду, 4 июня го, около 3 часов дня. Я бродила в районе портовых доков, когда вдруг на одном из причалов, неподалеку от кафе «Ретро», увидела этих трех девушек: они ездили на роликах по дощатому настилу — не самой подходящей для этого поверхности, насколько я понимаю. Это, правда, их совершенно не смущало. Они рассказали, что занимаются этим видом спорта, который сами и придумали, — синхронным катанием — уже пару лет.
Погода в тот день была довольно теплая и солнечная, ветра не было. Свен на время летних каникул устроился на рыбозавод, главное градообразующее предприятие этого крошечного городка, расположенного на крайнем северо-востоке Исландии. В туристических брошюрах пишут, что Боргафьордур — самый дальний город Исландии по удаленности от Рейкьявика.
Труд подростков и даже детей в Исландии разрешен: даже двенадцатилетние школьники, если они сильны в математике, могут вполне легально работать кассирами и продавцами в супермаркете или почтальонами. Более тяжелый физический труд — такой, как на рыбозаводе, — разрешается только физически крепким школьникам старших классов. Дети с огромным удовольствием пользуются своим правом на труд: это позволяет очень рано стать независимыми от родителей. Я встречала очень многих молодых людей и девушек, которые сказали, что начали зарабатывать в возрасте пятнадцати лет, а в семнадцать-восемнадцать уже могли себе позволить жить отдельно от родителей.
История пятнадцатилетних капитанов для Исландии — тоже самая обычная. Мне доводилось встречать взрослых рыбаков, которые начинали свой путь в тринадцать-четырнадцать лет, а к шестнадцати уже имели собственную рыбацкую лодку со всем оборудованием.
Под лодкой подразумевается корабль от пяти до десяти метров в длину. Исландцы — очень простые люди: все они верят, что единственный путь к богатству и процветанию — усердный труд. Адельстейн Сверриссон, 33 преподаватель физкультуры в школе , Гюдни Эйнарсдоттир, 32 домохозяйка , Андреа Инга Адельстайнсдоттир, 2,5, Дагбьерд Хлиф, 9 месяцев, Бэлла, 4 английский бульдог г. Я встретила и сфотографировала эту прекрасную семью около 5 часов вечера 10 января года: они гуляли по льду Рейкьявикского пруда, направляясь с западного берега, вдоль которого расположены наиболее престижные особняки центральной части города, к которым сзади примыкает городское кладбище, на восточный.
Сначала я подумала, что у них только один ребенок, но потом оказалось, что в коляске спит еще один младенец.
Они были настроены очень по-воскресному: расслаблены и дружелюбны. Была морозная погода, ветра не было, низкое предзакатное солнце золотило лица случайных встречных — из-за этого они казались еще более счастливыми, чем возможно быть.
Это он, это он, рейкьявикский почтальон», и зовут его Аусгеир Эрлингссон, 57 лет от роду. Аусгеир уже 16 лет работает почтальоном в центре Рейкьявика, вся зона с почтовым кодом — его сфера влияния.
В день он проходит по нескольку десятков километров — общественным транспортом принципиально не пользуется, велосипедом тоже. Для него важно ходить пешком. Одновременно на нем несколько почтовых сумок, общий вес которых иногда но, правда, очень редко — чаще всего в предшествующие Рождеству дни достигает килограммов. Не спрашивайте меня, как это возможно, — так сказал Аусгеир, значит, так и есть.
Потому что он и есть один из самых честных работяг исландской столицы. До того как стать почтмейстером, он преподавал в школе исландский язык. Я встретила его около здания рейкьявикской почты, там же и сфотографировала.
Был вторник, 5 января, около четырех часов дня, погода была не ясная, но и не то чтобы пасмурная, температура воздуха была около нуля градусов. Исландия настолько маленькая, что почтовый индекс любого населенного пункта состоит всего из трех цифр.
Человек многочисленнейших талантов: кинематографист, музыкант, поэт, философ, кулинар, живописец, отец и дед многих детей и внуков, генеральный директор одной компании по производству экологически чистого дизельного топлива. Владеет русским, французским, английским, шведским, финским языками. Учит суахили. Этот портрет сделан около дома Сигги в центре Рейкьявика во время обеденного перерыва: он длится сорок минут — час, за это время Сигги обычно успевает доехать из офиса до дома, приготовить или разогреть приготовленную ранее еду, пообедать, ответить на несколько писем по работе и десяток-другой сообщений в фейсбуке, поспать четверть часа, поговорить по телефону с родителями и вернуться на работу.
В тот день он успел еще и сменить костюм на парадный для фотографии и вынести на помойку новогоднюю елку, поскольку было 7 января — день, следующий за последним днем исландского Рождества. По традиции в этот день полагается избавиться от рождественских украшений и начать дожидаться весны. Была спокойная погода без ветра, был легкий мороз и солнечно. Было около полудня. Живут там уже пять лет, до этого Харпа жила в Акюрейри.
Ее муж, Сирурдюр, или Сигги, как все его называют, живет на острове с детства. Сигги работает рыбаком: в 3 часа ночи в любую погоду, кроме особенно штормовой, он уходит на корабле в море.
Обратно в гавань острова возвращается около 5—6 часов вечера. Тогда Харпа и несколько других рыбацких жен начинают свой рабочий день. В здании рыбозавода они разбирают снасти: распутывают тросы, к которым крепятся крючки с приманкой: оставшиеся после лова куски приманки, разрезанных кальмаров, снимают с крючков, а снасти сматывают так, чтобы они были готовы к следующему рейсу.
Я спросила, зачем нужно так рано или так поздно выходить в море, почему нельзя хотя бы в 5—6 утра. Сигги сказал, что тогда тем, кто разбирает снасти и обрабатывает рыбу, — то есть женщинам и старикам — придется начинать рабочий день в 9—10 вечера и работать всю ночь. Сигги стал рыбаком в двенадцать лет: в шестнадцать он уже заработал себе на собственную лодку.
К двадцати — на дом, машину и все остальное. Исландские рыбаки — это люди, зарабатывающие самым тяжелым трудом, в крайне суровых и рискованных для жизни условиях. Но и получают они как банкиры: во всяком случае, считается, что, кроме банкиров и рыбаков, в Исландии мало кто так зарабатывает. Все совершеннолетние и некоторые несовершеннолетние мужчины острова Гримсей — рыбаки.
Рыбачат они в Гренландском море, в 50—60—70 км от исландского побережья, за полярным кругом — там, где уже не северная Атлантика, а Северный Ледовитый океан. Там огромная глубина и волны кажутся черными. Кроме меня и Харпы с мужем и ребенком, на всем пароме не было ни одного пассажира.
Это было скорее закономерно, потому что шторм, бушевавший два дня накануне, еще не совсем стих и волны были около пяти метров высотой — качка была нещадная. Меня настолько измотала морская болезнь, что под конец трехчасового плавания я была то ли в обмороке, то ли в полусне. Когда я очнулась, то увидела женщину, которая сказала: «Теперь все будет хорошо, мы приехали. Давайте с нами, мы вас покормим супом», — и они увезли меня к себе домой обедать.
Это было характерное для исландцев проявление величайшей доброты и великодушия к совершенно незнакомому человеку, которого к тому же только что сильно рвало.
Этот портрет Харпы и Габриеля я сделала на следующий день: Сигги все еще был в море, но должен был вернуться через час-другой.
